Лики постмодернизма в католической Европе

Продолжаем развивать тему постмодернизма и его проявлений в жизни.

Не так давно Алексей писал об учителе из Англии, которого отстранили от работы из-за того, что назвал девочкой девочку, которая считает себя мальчиком
https://forum.holo-system.ru/grani-postmoderna-kak-lomayut-normalnoe-vospriyatie-mira/.
А теперь вот опять же из Англии пришла другая яркая иллюстрация происходящего постмодернистского разложения.

Один из непосещаемых протестантских (лютеранских) храмов Шотландии был отдан новым владельцам. Они решили открыть в здании ночной клуб! Причём, они не придумали ничего более оригинального, чем дать ему название “Грех”.
И в дополнение ещё и плакат с падшим ангелом разместили на входе https://ria.ru/religion/20171123/1509374677.html



Всё это – приём инверсии, когда “верх” подменяется “низом”, причём подменяется с диким вакханальным хохотом, показательно, максимально вульгарно. Этот приём активно используется в смеховой или карнавальной культуре ещё со времён Франсуа Рабле (бывший послушником в католических монастырях, между прочим) и его произведения “Гаргантюа и Пантагрюэль”.
Постмодернизм взял на вооружение подобные приёмы и использует их для осмеяния и последующего уничтожения всех смысловых конструкций, к которым прикасается. По мнению исследователей, с использованием такого «убийственного смеха», «культуры карнавала» был разрушен СССР, и создателем оружия разрушения был Михаил Бахтин. Который очень высоко ценил Рабле…

Сейчас, в наше время, Католичество – первое в очереди на “съедение”, т. к. ещё со времён своего возникновения оно явление достаточно проблемное. А сейчас – так и вовсе почти выродившееся…

Католичество, как самостоятельное явление, возникло в 1054 году, после официального разделения церквей, а точнее – отпадения западно-европейского христианства в центром в Риме (Католичества) от восточно-европейского с центром в Константинополе, в Византии (Православия). И именно отпадения – потому что римские церковные иерархи вручили византийской церкви «отлучительную грамоту», сделали попытку предать анафеме, т.е. отлучить от христианских таинств (Причастия, Соборования…) всё восточноевропейское христианство.
Это выглядит особенно показательно и своеобразно на фоне истории Западной Европы периода первого тысячелетия нашей эры.

Если вкратце и широкими мазками, то в 476 году н.э. Западную Европу и Рим, разложившийся от повсеместных праздности и разврата (привет современной Европе…), завоевали варвары. Рим был разрушен и разграблен, состоялось официальное оформление и до того фактически существовавшего раскола Римской империи на Западную, теперь завоёванную варварами, с центром в Риме, и Восточную, Византию, с центром в Константинополе. Этот период истории Западной Европы именуется «тёмными веками» – отсталостью от Византии и мусульманских стран, а также частичным возвратом к язычеству.

По прошествии определённого переходного периода после завоевания варварами, начались попытки восстановления Римской империи, и начались они с попыток короля франков Карла Великого. Он завоевал часть земель, бывших ранее в составе Римской империи, и в 800 году взял себе титул «римского императора». Причём, уже в то время он активно использовал христианство в чисто утилитарных целях – как инструмент для завоевания новых земель через их христианизацию.
Вот такие люди через два столетия и сделали попытку сделать своё христианство единственно правильным христианством…

Конечно, Византия не согласилась на подобный расклад и выдвинула встречную анафему западноевропейскому христианству – таким образом состоялся раскол единой христианской церкви.

После раскола в Западной церкви при папе Александре II была введена практика индульгенций (которой никогда не было в Православии), т.е. «освобождения от временного наказания за грехи», которое могло быть получено в том числе за деньги. И уже через 40 лет после раскола, в 1096 году, начались крестовые походы – завоевательные походы Западной Европы против мусульманского мира.
Походы, в которых были пролиты реки крови, а в довершении, в 1204 году был разрушен и разграблен Константинополь, центр Православия. После этого разгрома, всего через 11 лет, в 1215 году, католики в лице папы Иннокентия III учредили особый церковный суд католической церкви, более широко и очень печально известный под названием «Инквизиция». Что творилось в Западной Европе силами этой инквизиции, думаю, широко известно…

Под таким давлением центр Православия переместился из Византии на Русь, в Россию, и по сей день пребывает здесь. Это бросает луч света на причины той иррациональной ненависти, которую с тех пор питает к нам коллективный Запад, сейчас пока во главе с США…
Коллективный Западный завистник Каин почти тысячелетие пытается убить своего брата, Восточного Авеля… Пытается убить, потому что знает и помнит, что это он, Запад, когда-то от своих властных амбиций отпал от того Огня, который принёс Христос своей жертвой на землю. А Россия и сейчас, и тогда – живое напоминание и свидетель этого отпадения.

Отпадение от общего духовного Огня всё больше превращало католичество только лишь в инструмент политики, в средство наживы отдельных лиц. И всё это хорошо чувствовалось современниками, осуждалось простыми людьми того времени. Тот же Рабле написал свой роман накануне эпохи Реформации, т.е. вторичного раскола уже внутри католической церкви. Этот раскол выглядит вполне логичным, ведь если католичество всё больше превращалось всего лишь в один из инструментов удовлетворения эго, т.е. по-христиански, гордыни, и всё меньше оставалось путём спасения души, то почему бы отдельным общественным группам не создать себе из католичества инструмент для завоевания господства?

Так и появился протестантизм, как инструмент борьбы нарождавшейся в то время буржуазии против феодальной аристократии. Протестантизм уже прямо объявил, что мерилом благоволения Бога для человека является его, человека, материальное благополучие. При этом, протестантизм содержал в себе жёсткие нормы и регламентацию, на что можно было тратить заработанные средства. Протестант мог иметь добротный дом, добротную мебель в нём и прочее и прочее, но он не должен был иметь вообще предметов роскоши, а также утвари сверх необходимого. Так, если дом – то на века, если кровать или шкаф в доме – то простые, добротные, и на десятилетия. А всё заработанное протестант должен пускать на развитие своего дела – завода, фабрики, и тому подобного.
Рациональность стала ядром Протестантизма.
И так, из поколения в поколение, сформировалась и накопила средства та буржуазия, которая и создала предпосылки для всего того технического развития, которое сейчас нам дало те же компьютеры.

Но… Уже к середине XVIII века, и особенно к концу XIX века становится всё более очевидным исчерпание этого толчка Протестантства. Ну не может человек долго работать и копить средства, развивать производство просто для самого факта роста этого производства. Даже если потом все эти материальные средства уйдут в наследство его потомкам.
Эти настроения выразились философами того времени… При таких реалиях, находясь в таких условиях, Ф. Ницше имел вполне веские основания говорить о «смерти Бога». Вот только это не «Бог умер», а западное христианство всё больше «умирало» для Бога, всё больше отпадало от Огня.
На фоне этого немудрено из концепции «вечного возвращения», концепции, подразумевающей, что всё сущее уже когда-то было во Вселенной и ещё бесконечное число раз будет в неизменном виде, (идеи, основы которой давно известны в более древних религиях: буддизме, индуизме, но которая для Ницще явилась открытием жизни и одновременно упрощением этих идей) дойти до идеи «сверхчеловека», единственно движущей мотивационной силой которого является воля к власти. Т.е. воля к бесконечному росту и удовлетворению той самой гордыни… Ставшая основой нацистской идеологии – тотально антихристианского явления.

И. Гёте в своём «Фаусте» ярко и образно иллюстрирует союз «человека ума» (именно ума, а не разума) с христианским дьяволом, Мефистофелем. Но также там, во второй части, показано и другое – посещение Фаустом неких сущностей, называемых Матерями. Этих сущностей боится сам Мефистофель и отказывается к ним идти вместе с Фаустом. Гёте, тем самым, как мне кажется, показывает, что где-то в ядре западноевропейской культуры находится нечто, далеко не христианское…

Оно и вылезло в идеологии нацизма, которая без труда подчинила и объединила под собой всю Европу, т.е. весь бывший ареал Западной Римской империи, и бросило её в атаку на СССР. Т.е. на Русь, на Россию, в которой на тот момент разгорелся обновлённый Огонь – но который был всё тем же Огнём христианства (сейчас, столетие спустя, это уже совсем хорошо видно), несмотря на все внешние перипетии, обусловленные разрешением накопленных конфликтов общественных групп…

Когда СССР, ценой самого себя, победил нацизм, Католичество получило «отсрочку» от пожирания и уничтожения со стороны этой антихристианской составляющей, но с распадом СССР у Католичества не осталось никакой защиты, пусть и такой очень косвенной, как присутствие СССР на планете.

Протестантская рациональность выродилась в идеологию потребления простым действием – снятием запрета на покупку предметов роскоши и излишних вещей. Эпоха бесконтрольного потребления оформилась в виде конструкта под названием «американская мечта» («аmerican dream»), которая подразумевает, что все силы человеку нужно бросить на удовлетворение потребностей, и максимально качественное удовлетворения в нужном человеку количестве (и, желательно, как можно бОльшем количестве). Сейчас это идеология захватила весь мир…

Но, как диктует известная пирамида Маслоу, после удовлетворения базовых потребностей в еде, безопасности и прочем, у человека возникают более тонкие потребности и в творчестве, и в самореализации… И вот тут Запад 1950-60х годов столкнулся с той же проблемой, с которой он уже сталкивался в начале XX века. Что делать с этой «дырой» и бездной на том месте, где в России находится христианство, а в других культурах – какие-то свои источники Огня? Прошлое столкновение с этой бездной привело к развитию культурного течения Декаданса, с его упадническими мотивами уныния и умирания, и, в итоге, к явлению в мир нацизма. Уже снова говорят о «конце истории», что, в общем и целом, сродни ницшеанским «смерти Бога» и «вечному возвращению».
Но на дворе XXI век, нацизм и его методы осуждены и напрямую геноцид невозможен (пока, во всяком случае…). Что же было делать новым власть имущим группам для сохранения власти? Они и создали всю медиаимперию, которая транслирует на весь мир идеологию потребления, идеологию расслабленности в этой потребительской неге комфорта… Идеологию «вечного дитя», суть которой так ярко описана в знаменитом монологе Великого Инквизитора у Достоевского в «Братьях Карамазовых»…
«Дитя» нужно обеспечивать, а для этого нужно использовать все имеющиеся ресурсы с протестантской, освобождённой от морали рациональностью. Бесхозное здание, пусть даже здание храма? Использовать его «на благо»! Причём «благо» очень специфически понимаемое…
«Дитя» нужно развлекать, нужно поощрять за «хорошие» поступки и наказывать за «плохие». И чем дальше, тем ярче должны быть развлечения, тем проще и вульгарнее они должны быть. По этому пути когда-то прошёл Древний Рим, и вот теперь – вновь повторение истории… Ведь что может быть ярче, чем надругание над святынями, причём своими же? Что может быть сейчас ярче, чем вот такая вывеска с надписью «Грех» и падшим ангелом на входе в бывшем здании храма? Это ведь вызывает такой «вау-эффект», так шокирует! Это можно обсудить с многочисленными «френдами» в соцсетях и запостить в них кучу селфи из того места, где и происходит надругание над святыней…


Если такое надругание станет обыденностью, то уже не будет «вау-эффекта» – «дети» быстро привыкают к игрушке и довольно скоро попросят новую… ещё более яркую. А эта яркость сейчас, в эпоху Постмодерна и в условиях его культуры – постмодернизма, возможна только через разрушение и вакханальное осмеяние, т.е. надругание над всем тем, что было создано человечеством до этого. И чем более святым нечто было для мира Модерна, тем больше «вау-эффект» (неважно, позитивного или негативного), тем больше прибыли для тех, кто совершил надругание.

В России такие штуки пока не проходят. «Перфоманс» печально известных «Pussy Riot» в Храме Христа Спасителя закончился всеобщим общественным порицанием. В их защиту выступили только апологеты этого «Вечного дитя», а также сами «дети», готовые за свой материальный комфорт и причастность к «правильной» тусовке таких же «детей» отдать любые святыни. Очень хороший маркер, кстати – показывает, кто есть кто…

И несмотря на всю проблемность современной России она – всё ещё оплот и здоровых ценностей, и моделей отношений между людьми. Сейчас это называют «традиционными ценностями», что, как мне кажется, уже содержит в себе некую постмодернистскую вирусную червоточину. Ведь слово «традиция» ассоциировано с нечто отставшим, устаревшим… Есть «традиция», и есть «современность», а «современность» уже подмята Постмодерном. Типа «Хочешь быть «современным»? Изволь поддерживать однополые браки и прочие извращения». Причём поддерживать громко, чтобы не дай Бог никто не подумал, что ты «ретроград» и «совсем не модный» …»

Так вот, Россия – оплот здоровых отношений между людьми, а также оплот здоровой терпимости к явлениям жизни, в противовес совсем нездоровой «толерантности» западной культуры. А без здоровых отношений невозможно никакое другое здоровье – ни физическое, ни психическое.

Мы будем продолжать писать о явлениях Постмодерна, высвечивая их суть и давая, тем самым, понимание и защиту от их тлетворного влияния.