Экскурс в историю папства

Недавно я посмотрел испанский фильм «Борджиа». Я слышал, что речь в нём идет о папе Александре VI – высшем иерархе Католической церкви. Когда художественное произведение касается религии, церкви, невольно ожидаешь, что в нём будет место духовному поиску, молитве, аскезе, углубленному переживанию верующего человека. Не буду пересказывать фильм, лишь скажу, что во всём фильме нет ни одного эпизода, связанного с чем-то духовным. Зато коварство, ложь, разврат, жестокость представлены в фильме в полной мере.

(альтернативная ссылка для просмотра на YouTube: https://www.youtube.com/watch?v=pEiSDo6SG34)

Александр VI, как понятно из названия фильма, был представителем семейства Борджиа.
Поиски информации об этом семействе вскоре привели меня к книге Сигизмунда Лозинского «История папства».
Книга добротная, автор всю жизнь посвятил сбору фактов о папстве из исторических документов.
Нужно признать, что хитросплетения событий изложены им со структурированностью, достойной лучших трудов отечественной историографии.

Книга издана в советский период (впервые – в 1934 году) и, как следствие, имеет отчетливый идеологический оттенок (классовый и атеистический), который проявляется в тех местах текста, где речь идет о явлениях духовных, о религиозной догматике, о библейских историях. Слово «бог» написано с маленькой буквы, апостол именуется «мифическим Петром», слово «благодать» взято в кавычки – эти обороты придают книге холодноватый оттенок, но не меняют содержания фактов, а по существу – улик, описывающих почти двухтысячелетний путь римского папства.
Сигизмунд Лозинский подбирал факты очень скрупулёзно и не опускался до цитирования слухов.

Читая книгу, я стал собирать наиболее интересные цитаты из неё, и постепенно они оформились в несколько линий – условных, конечно, потому что линии эти между собой переплетаются и переходят одна в другую:

• Линия фальсификации
• Линия нравственного падения 
• Линия алчности и могущества денег
• Линия стремления к неограниченной власти над социумом, политическому и материальному господству
• Линия коварства и клятвопреступничества
• Линия разжигания человеческих пороков

Полностью документ с моими выписками из Лозинского (вплоть до времён Великой французской революции) можно увидеть и прочитать по этой ссылке, а здесь приведу в сокращении лишь несколько цитат, ценных для понимания сути папства и относящихся, преимущественно, к Средневековью и Ренессансу.

Родриго Борджиа (Александр VI), как оказалось, имел достойных предшественников и последователей на папском престоле.
Высшее духовенство – кардиналы и епископы – в большинстве своём не отставало от главы Католической церкви.

Читая более обширный сборник цитат или саму книгу «История папства», можно узнать о том, как Рим, принадлежавший Византии, был «подарен» папе франкским королём, о фальсифицированной дарственной императора Константина папе Сильвестру, о временах, когда одновременно существовало три папы – «наместников божьих на земле», о кровавой войне папства с протестантизмом («Варфоломеевская ночь» стала нарицательным выражением, обозначающим организованные массовые убийства), о насильственном окатоличивании Чехии, о рабовладельческой империи ордена иезуитов в Южной Америке, о молчаливом благословении папством нацизма и о многих других вехах в истории папства и Католической церкви.

Линия фальсификации >

Создание культа апостола Петра и на его основе – первоверховности папы

«Примерно с IV в. появилось утверждение, что сам апостол Петр основал римскую общину и был первым ее епископом, а потому римской церкви надлежит считаться главнейшей в христианском мире, а римскому епископу дан примат, т. е. высшее иерархическое положение.»

Перуджино. Вручение ключей апостолу Петру

«Папа Каликст I (217-222) ссылался на евангельский текст (Матфей, XVI, 18-19) как на “доказательство” того, что “князь апостолов” – Петр, в качестве “наместника Христа”, построил на “скале” христову церковь и получил “ключи от царства небесного”.
Каликст и следовавшие за ним епископы Рима (в дальнейшем их стали называть “наместниками бога на земле”) доказывали, что им принадлежит первенство не только почетное (primatus honoris), но и юридическое.
Последнее выражалось, между прочим, в том, что ключи от всех “семи небес”, по их уверению, могут, по усмотрению римского епископа, открывать перед любым смертным царство небесное и люди, даже совершившие самые ужасные преступления, на этом основании могут быть очищены от грехов и впущены прямо в рай.»

«Пользуясь своим “правом” отпущения грехов, Каликст особенно снисходительно относился к священникам и, ссылаясь на то, что в “Ковчеге Ноя рядом находились чистые и нечистые твари”, разрешал духовенству и конкубинат (наличие постоянной сожительницы — конкубины), и многоженство.»

«С возмущением Григорий VII (1073-1085) отвергал, как опасную ересь, мысль, что земная власть может не быть подчинена власти апостола, и утверждал, что кому дана власть закрывать и открывать небеса, тот тем паче может по своему усмотрению решать все земные дела.
“Не настолько золото ценнее свинца, говорил Григорий VII, – насколько власть священническая выше царской”.
И в другой раз тот же Григорий VII восклицает: “Придите, святейшие и блаженные Петр и Павел, дабы весь мир мог понять и узнать, что если вы можете вязать и решать на небе, то вы также можете делать это и на земле, сообразно с заслугами каждого человека; давать и отнимать империи, королевства, княжества, маркизаты, герцогства, графства и все, чем могут владеть люди”.

Григорий VII

В писаниях Григория VII духовная власть почти ничем не отличается от политического верховенства. Божья благодать, распоряжаться которой он объявляет своей привилегией, подобно небесному “ключнику” Петру, становится как бы собственностью, вотчиной папы, материализируется, и Григорий VII разъясняет, что человеческий род разделяется на немногих, призванных к властвованию и обладающих благодатью, и на очень многих, уделом которых является повиновение, так как они не обладают благодатью.»

Линия нравственного падения 

«Правление Сергия II отмечено в истории папства как расцвет симонии (продажи церковных должностей), продажности церкви и крайнего распутства духовенства, пример чему подавал брат папы Бенедикт, получивший епископство Албано.
Грабеж, сильнейшая эксплуатация и открыто совершавшиеся Сергием и Бенедиктом убийства всех недовольных, вызывали такое настроение в широких суеверных массах, что в нападении сарацин в 846 г. на Сицилию и Южную Италию люди видели перст божий, мстивший за многочисленные злодеяния, совершаемые под папской эгидой.
А когда сарацины подошли к устью Тибра, разрушили крепость Остию и заняли правобережный Рим с огромными богатствами базилики св. Петра и св. Павла, то всю Папскую область охватила страшная паника, и если бы на помощь Риму не поспешили франкские войска, Вечный город очутился бы в руках сарацин.

Сергий II

После этих событий новый папа Лев IV (847-855) начал строительство правобережной крепости Рима.
В честь этого папы, с помощью налогов собравшего огромные суммы для возведения новых крепостных стен Рима и соединения их со старыми левобережными, эта часть города получила название Леонины.
Рим, окруженный со всех сторон стенами, должен был стать отныне неприступным для “врагов христовой веры”. Вокруг почти обезлюдевшей Чивитта-Веккиа были также возведены крепостные стены, она вновь была заселена и переименована в город Льва (Леополис); впрочем, имя это сохранилось ненадолго. Лев IV, несмотря на строительство, не оставил хорошей памяти о себе: как пиявка, высасывал он из народа последние соки и тратил огромные суммы на роскошь и пиршества, которым необузданно предавался.»

«В начале X в. в Риме играла особенно большую роль знатная семья Теофилактов.
Глава этой семьи занимал пост командующего военными силами государства, а также верховного комиссара Равенны.
Он считался консулом и сенатором, принимал самое активное участие в выборах папы и, наконец, возвел своего близкого друга на папский престол под именем Сергия III (904-911).
Сергий начал свою папскую деятельность тем, что распорядился задушить своих предшественников Льва V и Христофора, насильственно свергнутых с папского престола и брошенных на пожизненное заключение в тюрьму.
Официально убийство было совершено “из жалости к обоим бывшим папам”, ибо “моментальная смерть менее страшна, чем долгое, пожизненное заключение в темнице”.
Сам Сергий открыто жил с дочерью Теофилакта, Марозией, которая родила от него сына, ставшего впоследствии папой под именем Иоанна XI.
О сожительстве Сергия с Марозией говорит не только летописец Лиутпранд, но и официальное жизнеописание пап “Liber pontificalis”.

Сергий III

Вскоре после Сергия III престол достался Иоанну X (914-928), известному и тем, что он утвердил архиепископом Реймса пятилетнего мальчика, сына могущественного графа Гуго Вермандуа.
Новый папа вызвал гнев Марозии тем, что открыто жил с ее матерью Теодорой Теофилакт.
Марозии, владевшей огромными землями и распоряжавшейся многими мелкими феодалами и вассалами, удалось организовать в Риме бунт, и папа Иоанн X (О правлении этого папы Маркс пишет: “Иоанн X (архиепископ Равенский) стал папой [благодаря Феодоре и ее двум дочерям – Марозии и Феодоре младшей трем девкам…]” (Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 5, с. 54)) был задушен в тюрьме после того, как на ее глазах был убит его родной брат, префект Рима. Так за короткое время были задушены трое пап.

Убийство Иоанна X, сопровождавшееся шумными проявлениями “народного” возмущения по адресу убитого папы и столь же “народного” восторга по адресу смелой герцогини, еще более укрепили ее могущество в Риме и его окрестностях, и вскоре Марозия, наследница богатейшего Теофилакта и супруга сначала сполетского герцога, а затем тосканского, стала самым влиятельным лицом в курии, и фактически избирала папой такого кандидата, который ей казался наиболее удобным.

Удушение Иоанна X в присутствии Марозии

Именно в эти годы монах горы Соракте на ломаном латинском языке заносил на страницы своей летописи: “Власть в Риме в эту пору оказалась в женских руках, согласно пророчеству: женщины будут править Иерусалимом”.

И действительно, эта женщина возводила на папский престол жалких скоморохов, своих любовников, которые были на папском престоле под именами Анастасия III (911-913) и Ландона (913-914).
Оба они, по существу, были лишь “временными” папами: Марозия с нетерпением ждала совершеннолетия своего сына, чтобы возвести его на папский престол.
Как только она свергла в 928 г. папу Иоанна X, отправив его в тюрьму, где он вскоре умер, и быстро ликвидировав Льва VI и Стефана VIII, она осуществила свой давний замысел.
Папой стал ее сын под именем Иоанна XI (931-935), имевший от роду 25 лет.
Однако другой сын Марозии, Альберих, поднял в Риме бунт против матери, праздновавшей свою свадьбу с третьим мужем, итальянским королем Гуго.
Гуго бежал из Рима, а Марозия вместе со своим сыном – папой Иоанном XI – была заключена в тюрьму по распоряжению Альбериха, фактически ставшего диктатором Рима.
Так в тюрьме или в ссылке погибло за несколько лет четверо пап.
Эти позорные страницы из истории папства способствовали появлению легенды о женщине-папе, о папессе Иоанне, будто правившей Римом около половины IX в.»

Документ протестантской пропаганды изображает папессу Иоанну в образе Вавилонской блудницы.
Папесса Иоанна – это легендарный персонаж, возникший в насмешку над порнократией – периодом господства распутных и жадных до власти женщин при папском дворе.
Здесь в образе блудницы представлена Католическая церковь  

«Как диктатор, Альберих не допускал папских выборов, и сменившиеся при нем четверо пап совершенно открыто назначались им.
Он намеревался передать своему сыну управление папским государством так, чтобы сын был одновременно и папой и императором.
Он даже назвал его символическим именем Октавиана в честь первого римского императора Августа, чье дело должен был восстановить и продолжить сын Альбериха.
Незадолго до своей смерти (954 г.) Альберих заставил римскую аристократию дать клятву, что при ближайших выборах папы они будут голосовать за Октавиана, и заявил, что светскую верховную власть он передает ему по праву наследства.
Таким образом, в 18 лет Октавиан стал “властителем и сенатором всех римлян”, а через полгода сделался папой Иоанном XII (955- 964).

Иоанн XII

Внук развратной Марозии был столь же порочен, как и его бабка. Летописцы подробно рассказывают, как Октавиан (или Иоанн XII) превратил Латеранский дворец в публичный дом, как прятались от него добродетельные женщины, сколько он имел замужних любовниц, какие он устраивал оргии, как он пил за здоровье сатаны, во славу Венеры, как он в конюшне рукоположил своего любимца в епископский сан, сколько им было продано священнических должностей и т. д.»

«Евгений IV открыл собою эру правления десяти пап периода Ренессанса.
О кричащих преступлениях этого десятка пап даже самые снисходительные католические исследователи вынуждены заявить, что на их примере подтверждает божье слово о том, что “сатане дана власть даже над самыми святыми людьми”, к каким, по-видимому, эти исследователи хотели бы отнести всю плеяду пап периода Возрождения, или Ренессанса, часто называемых меценатами.
На самом деле это название к ним мало подходит.
Пресыщенные излишествами, грубые развратники, утонченные в своей жестокости, испытавшие на своем веку все дозволенное и недозволенное, в постоянной погоне за чем-то новым, неведомым, эти “представители бога на земле” приобщались к искусству, литературе и науке в надежде найти новую пищу для нервов.»

Иоанн XXIII

«Был избран папой Иоанн XXIII (1410-1415), бывший неаполитанский пират Балтасаро Косса, сумевший получить звание “доктора обоих прав” (К. Маркс пишет о нем: “Папа Иоанн XXIII (циник и развратник с противоестественными похотями)…”). Когда Иоанн XXIII вступил на папский престол, обнаружилось, что в душе его продолжал жить морской разбойник.
Он воевал с неаполитанским королем, грабил и убивал мирное население и сделал свое имя столь ненавистным, что после него ни один папа больше не называл себя Иоанном (В 1958 г. кардинал Ронкалли, избранный на папский престол, принял имя Иоанна XXIII. Этим подчеркивалось, что папу XV в. с тем же именем Церковь не считает законным).»

Иннокентий VIII

«Не менее кровавую страницу вписал в историю ближайший преемник Сикста IV – папа Иннокентий VIII (1484-1492), невежественный и грубый развратник, мечтавший лишь о женщинах, вине и деньгах.
В Риме говорили: он “настоящий папа” Рима (так как улицы столицы мира кишат его детьми и он усердно заселяет землю), “Иннокентий VIII породил восемь мальчиков и столько же девочек”, “наконец появился папа, имеющий право именоваться отцом Рима”.
Сам он цинично и грубо заявлял о себе, что бог не велит ему иметь детей, зато дьявол послал ему много “племянников”, “непотов” – названия, под которыми нередко скрывались внебрачные дети римских пап.
Впрочем, Иннокентий не скрывал своего отцовства и с большой пышностью, торжественно отпраздновал свадьбу своей дочери Теодорины, положив тем начало официальному признанию потомства у римского папы.
Теодорина открыто принимала участие в делах курии и нередко своим вмешательством определяла то или иное решение важнейших вопросов.»

Александр VI

«Александр VI вошел в историю как чудовище разврата (Маркс отмечает, что, еще будучи кардиналом, “он приобрел печальную известность благодаря своим многочисленным сыновьям и дочерям, а также подлостям и гнусностям этого своего потомства”).
Кардинальскую шляпу и должность вице-канцлера папского двора кардинал Родриго Борджиа получил от своего дяди, папы Каликста III.
Благодаря ему же он стал обладателем ряда епископств, аббатств и бенефициев.
В одной только Испании он имел 16 весьма доходных мест, так что будущий папа Александр VI считался самым богатым кардиналом в Западной Европе.
Несмотря на то что ему, католическому духовному лицу, полагалось жить в безбрачии и воздержании, он не только обзавелся многочисленной семьей, но и сумел заставить римскую курию дать его сыну Чезаре разные духовные титулы, хотя сын кардинала, живший с чужой женой, не мог по каноническим правилам быть допущенным к званию священника.

Все это совершалось настолько открыто, что папа Пий II в свое время вынужден был сделать кардиналу и вице-канцлеру Борджиа строгое внушение.
Но это мало повлияло на него, и в 1492 г. он добрался до папского престола.
Его избрание было отмечено многочисленными богослужениями и вознесениями благодарности всевышнему за столь счастливое событие.
Нового папу помимо церкви воспевала и светская литература, говорившая, что “Цезарь некогда сделал Рим великим, величайшим же ныне его делает Александр VI, ибо первый был – человек, а второй – бог”.

Первым мероприятием этого “бога” было дарование своему сыну Чезаре Борджиа епископства Валенсии (в Испании) с ежегодным доходом в 16 тыс. дукатов.
Это было после Памплоны второе епископство, полученное Чезаре Борджиа.
В тот же день Александр VI назначил своего племянника Джованни кардиналом св. Сусанны.
Это назначение привлекло в Рим множество близких и дальних родственников нового папы, у которого они нарасхват стали получать выгодные места.
“Даже десять пап, – писал в ноябре 1492 г. посланник Ж. Бокаччо, – не могли бы удовлетворить аппетитов этой голодной своры”.
Однако чего не могли бы сделать 10 пап, сделал один Александр VI, распределив множество доходных должностей католического мира среди племянников, племянниц и иных родственников и не родственников.

Тициан. Александр VI представляет епископа Якопо Пезаро Святому Петру

Особенно много разговоров вызвало празднование свадьбы дочери Александра VI, красавицы Лукреции Борджиа, с графом Джованни Сфорцой.
Лукреция еще до избрания Александра папой была помолвлена с испанским графом Гаспаре де Просида.
Но жених оказался недостаточно богатым для дочери римского папы (он был “достаточно” богат лишь для дочери кардинала), и Александр VI настоял на разрыве с Гаспаре и на выходе Лукреции за могущественного Джованни Сфорца.
Подобно своему предшественнику Иннокентию VIII, Александр VI официально признавал свое потомство и торжественно отпраздновал свадьбу Лукреции.
За трапезой рядом с “молодыми” сидели папа Александр VI, 11 кардиналов, любовница папы Юлия Фарнезе, дочь Иннокентия VIII Теодорина и т. д.
Рядом с каждым кардиналом сидела его любовница. “И многое другое рассказывают, о чем я здесь не пишу, – пишет близкий к курии Стефано Инфессура, – потому что это, может быть, неправда, а если и правда, то трудно этому поверить”.»

«Ради установления единовластия Чезаре с разными союзниками заключались, а затем и порывались отношения с такой легкостью, что правление Александра VI представляло собою беспрерывную смену всяких лиг и коалиций: папа шел то с Неаполем против Франции, то с Францией против Неаполя, то с Испанией, то с империей, то с Португалией, то с отдельными итальянскими республиками.
Всех Александр и его сын Чезаре одинаково обманывали и предавали.»

Рафаэль. Портрет папы Льва X с двумя кардиналами

«Желая примерно наказать своих противников и разоблачить интриги некоторых кардиналов, недовольных его правлением, Лев X сфабриковал “заговор” против себя самого.
Снаряженному папой следствию удалось добыть под пыткой признания преступных замыслов у ряда лиц, руководимых будто бы кардиналом Альфонсом Петруччи.
Четыре человека, в том числе Петруччи, 4 июля 1517 г. были казнены; другие отделались тюремным заключением и высокими денежными штрафами.
Все делопроизводство по процессу было уничтожено, по-видимому, умышленно.
Заговор этот мало отразился на настроении жизнерадостного Льва X. Музыка, танцы, театральные представления, попойки и оргии по-прежнему продолжались в папском дворце, и даже “монашеская склока”, как назвал Лев X выступление Лютера, не нарушила обычного веселого течения жизни в окружении Льва X.»

Протестантская карикатура времен папы Льва X на католическое духовенство. В правом нижнем углу – Мартин Лютер

Линия фальсификации >
Присвоение папством права судить и прощать любые грехи за плату. Индульгенции

«Было провозглашено учение о том, что папа может по своему желанию разрешать то, что запрещено каноническими законами, а с соответственной мотивировкой ему предоставляется право разрешать и то, что запрещают “божеские” законы. Таким образом, можно было получить разрешение на совершение любого греха или преступления, нужно было только внести определенную сумму в папскую казну.
Эта искупительная сумма освобождала преступника от покаяния, ибо папа, согласно этой теории, очищает не только от наказания (poena), но и от вины (culpa).
Исходя из этого учения, папа Климент VI (1342-1352) издал буллу, в которой “предписал” ангелам рая переправить немедленно освобожденных им преступников из ада в рай: в аду должны были оставаться лишь те, которые не внесли “святой лепты” в папскую кассу.
Лишь богатые, как позже утверждалось в папской “Таксе” отпущения грехов, могут стать чистыми и невинными голубями; бедняки лишены этой возможности, ибо они не обладают необходимыми средствами для своего искупления.

Такое искупление грехов давалось на основании особого разрешения – папской индульгенции.
Схоластика разработала целое учение об индульгенциях. Изображая индульгенцию как милость церкви к грешнику, авторы этого учения в то же время подчеркивали, что эта “милость” не может предоставляться безвозмездно.
Индульгенция должна была давать богу следуемое ему удовлетворение (satisfacito) за совершенный грех за счет “добрых дел”, которые накопились в большом числе в папской сокровищнице благодаря Христу, апостолам и святым.
Из этой сокровищницы папа и мог черпать “добрые дела”, очищая и освобождая человека от грехов.»

Сатана, продающий индульгенции (рисунок из чешского манускрипта конца XV в.)

«В поисках новых источников обогащения папство отняло у епископов право эпитимии (наложение на исповедующегося “добровольного” наказания) – правильнее, эпитимия была превращена в денежную повинность и, составляя очень выгодную статью дохода, сделалась почти монополией папы, в особенности когда денежный штраф принимал крупные размеры и “очищал” богатого человека.
Папская канцелярия брала на особый учет подобных штрафников, вела с ними переписку, торговалась и тщательно регистрировала имена преступников на случай рецидива, наказуемого особенно высоким штрафом.»

«Индульгенция “очищала” не только уже совершенные преступления, но и задуманные.
По существу, индульгенция была торговлей преступлениями, и папские агенты, распространяя по всему “христианскому миру” индульгенции и зазывая в свою лавочку покупателей, тем самым фактически поощряли всякие преступления.

“Если кто убьет отца, мать, брата, сестру, жену или вообще родственника, он очистится от греха и преступления, если уплатит 6 гроссов”.
“Если один человек участвует в нескольких убийствах в одно и то же время и по одному и тому же случаю, он может очиститься от вины, если уплатит 30 турских ливров”.
“Кто убил свою жену с целью жениться на другой, может получить отпущение, уплатив 8 турских ливров и два дуката”.
Отпущение кровосмешения предоставлялось за 4 турских ливра.
Содомский грех и скотоложство оценивалось в 36 турских ливров.
Отпущение всякого рода грехов, “совершенных клириками с монахинями, в монастыре или вне его, с родственницами, свойственницами, духовной дочерью или какой-либо другой женщиной”, оплачивалось согласно таксе.
Индульгенция, выдаваемая на три года, стоила 20 карлинов, на 5 лет – 40, на 6 лет – 50 и т. д.»

Линия алчности и могущества денег

«Время было грозное, смутное, и обедневшие рыцари спешили в поход на “врага христовой веры”, провозглашенный летом 1095 г. папой Урбаном II (1088-1099). Как снежный ком росла на своем пути с севера на юг армия крестоносцев. Тяжелая эксплуатация, неурожай, голод, все растущая дороговизна жизни гнали в “святую” армию крестьян, городскую бедноту, стариков, женщин и детей.
Армия впитала в себя немало профессиональных преступников.
Обманщики, воры, тунеядцы, грабители и убийцы, как писал летописец Альберт из Экса, в большом количестве вошли в состав крестоносных отрядов.
Походы обещали богатую добычу, а гарантированное Урбаном II вечное блаженство на том свете развязывало руки тем, которые еще колебались идти на прямой грабеж и иные преступления.
Особым преследованиям со стороны крестоносцев подвергались евреи, которые не могли стать под высокую руку церкви.
В течение мая – июля 1096 г. в прирейнских городах погибло от рук крестоносцев до 3,5 тыс. евреев. Исчезли некогда процветавшие общины Трира, Майнца, Кельна и Вормса.»

«К крестовому походу папу толкал и материальный расчет.
Крестоносцы, владевшие землей, отдавали церкви вплоть до “благополучного возвращения из Иерусалима” “осиротевшие земельные участки”, и эта “временная” отдача приняла тем более широкий размах, что уходившие в поход феодалы в противном случае рисковали увидеть свои участки в руках крупных землевладельцев, оставшихся в Европе.
Отдать церкви – означало при таких обстоятельствах защитить “осиротелую” землю от рук соперника с надеждой получить ее обратно при возвращении из крестового похода.
Таким образом, церковь за годы крестовых походов накопила колоссальные земельные богатства, которые фактически остались в ее руках, так как крестоносцы редко возвращались благополучно обратно.
Мало того, даже возвращавшиеся далеко не всегда могли вступить во владение своими участками, так как за время их отсутствия эти участки в качестве выморочных перешли во владение церкви.

Жакопо Пальма иль Джоване. Разграбление Константинополя крестоносцами

Дававшие обет отправиться в поход становились под защиту церкви, пользовались привилегиями служителей церкви и не могли подвергаться преследованию со стороны светской власти.
Крестоносцы освобождались и от всяких платежей в пользу светской власти и целиком “защищались”, т. е. эксплуатировались, церковью, которая давала им возможность грабить и разорять тех, кто отказывался приносить жертву в пользу освобождения “гроба господня” на Востоке.
Жертва эта понималась церковью не только в смысле личного участия в крестовом походе, но и в смысле денежного взноса.
В папскую кассу поступало множество “даров” от лиц, откупавшихся таким даром от далекого похода или покупавших себе гарантию против бесчинств крестоносцев.
Само собою разумеется, что всякие обязательства крестоносцев в отношении “корыстолюбцев”, оставшихся в тылу, были провозглашены недействительными, и масса должников “очищалась” от долгов.»

«В связи с крестовыми походами и еретическим движением потребность папства в деньгах была, однако, так велика, что средства, достававшиеся от конфискации имущества еретиков, оказывались недостаточными, и папство вступило в тесные сношения с итальянскими ростовщиками. Получая от ростовщиков займы под сравнительно невысокие проценты, папство позволяло банкирам брать с других клиентов до 30% и выше, а также предоставляло свою защиту ростовщикам.
Мало того, папство преследовало епископов и аббатов, которые оказывались неаккуратными плательщиками ростовщиков, и заставляло их вносить заимодавцам высокие проценты, хотя это и запрещалось каноническими законами.
Убедившись в прибыльности ростовщических дел, римская курия вскоре сама сделалась своеобразной банкирской конторой, оплачивала и переучитывала разные денежные бумаги и участвовала во многих денежных и торговых операциях.
Погоня за наживой ярко проявилась в эпоху крестовых походов. После третьего похода папство стало вводить специальные налоги, видя в них хорошее средство обогащения.»

«Индульгенции изготовлялись в массовом количестве; они были стандартны и безымянны и продавались оптом.
Большими пачками, корзинами и сундуками рассылались они почти по всей Европе и зачастую отдавались на откуп светским хищникам и эксплуататорам.
Одновременно с безымянными, предъявительскими индульгенциями, папская курия изготовляла специальные, индивидуальные, именные.
То были индульгенции для привилегированных, для духовенства и знати. Эти индульгенции составлялись особыми специалистами, писались высоким стилем, каллиграфически, проверялись чинами всяких рангов, редактировались церковным начальством.

Персональная папская индульгенция

С целью шире организовать это выгодное для папства дело, папская канцелярия разработала целый каталог преступлений и прейскурант отпущений за них.
Результатом этой огромной работы явилась “Такса святой апостольской канцелярии”, памятник гнуснейшего обмана, хищничества, преступности одних, безумия, темноты и фанатизма других.
Этот официальный документ, называвшийся коротко “Такса”, не дает возможности папству отпереться от своих злодеяний.
Мало того, переусердствовавшие друзья католицизма постарались разрекламировать этот документ по всему миру.
Так, в XV томе известного трактата “Океан права”, вышедшего в Венеции в 1583 г. под редакцией Цилеттуса, полностью помещена эта “Такса” и написано специальное посвящение к ней, адресованное папе Григорию XIII, который был чрезвычайно тронут этим посвящением и высоко оценил работу Цилеттуса.»

Такса – прейскурант цен за совершение тяжких грехов с разрешения Католической церкви

«Виртуозом в деле добычи денег для курии оказался папа Иоанн XXII (1316- 1334).
За время своего понтификата он успел накопить 18 млн. золотых флоринов, не считая драгоценностей более чем на 7 млн. флоринов.
Деньги эти предназначались будто бы на организацию крестового похода. Однако, хотя Иоанн XXII жил до 90 лет, он “не успел” осуществить этот поход, в связи с чем один современник не без иронии задавался вопросом, сколько же лет собирался жить папа, чтобы осуществить задуманный поход.
Немало денег дало папству широкое применение им права диспенсации и резервации.
Под диспенсацией разумелось право отменить канонический закон.
Резервация же давала папе право распоряжаться по собственному усмотрению определенными церквами и монастырями, число которых очень расширилось при Иоанне XXII, раздававшем “резервативные” места тем, кто ему больше платил.
Так как доходной церковной должностью, так называемым бенефицием, мог владеть и отсутствующий (“sine cura” – синекура), то одно лицо могло стать обладателем нескольких “бенефициев”.
“Если одной и той же грамотой жалуется несколько бенефициев, то уплачивается более высокая сумма”, – гласила одна из статей пресловутой “Таксы” папской канцелярии.
При этом часть полученной суммы шла в пользу канцелярии, а другая предназначалась лично папе.

Широкий размах получила при Иоанне XXII торговля индульгенциями.
Так, индульгенция давалась всем, бравшим на себя “крест похода против врага церкви”.
Индульгенции раздавались целыми пачками сначала посредникам, которые уже продавали их всем жаждущим “очиститься от грехов”.
Торговля отпущением настоящих, прошлых и даже будущих злодеяний быстро обогащала кассу Иоанна XXII.
Он сумел еще больше увеличить свои богатства введением аннатов, то есть передачей в папскую казну церковных доходов в течение первого года со многих духовных бенефициев.
При этом Иоанн XXII всегда действовал путем особых распоряжений, не подлежавших кодификации и основанных на неограниченной власти папы.
Его “законы” поэтому получили меткое определение: “Supra legem” – надзаконие, а его самого называли “legibus absolutus” – освобожденный от законов.
Летописные известия ясно говорят о ненависти и презрении, которые внушала его деятельность большинству современников. Папа печется о деньгах и о кошельках в гораздо большей степени, чем о душах (pecniam quam animas magis piscans) – таков основной тон характеристики Иоанна XXII, оставленной его современниками Данте, Адамом Муримутта, Матвеем из Нейенбурга и другими.»

Папа Иоанн XXII в окружении кардиналов получает отказ Греческой церкви в претензии на первоверховенство римского епископа (папы)

«Многочисленные источники рассказывают о злоупотреблениях Климента V.
Так, приор Дюргама за признание своего избрания уплатил папе 1 тыс. марок, но сейчас же после уплаты денег умер.
Папа назначил немедленно другого и с него взял 3 тыс. марок в свою пользу и 1 тыс. в пользу кардиналов.
В 1313 г. за назначение архиепископа Кентерберийского папа получил 32 тыс. марок, а за утверждение архиепископа Йоркского – 9500.
Требования папы были так велики, что из-за невозможности их удовлетворить кандидатам в епископы приходилось нередко отказываться от должности.
Богатейшие епископии из-за дороговизны “сделки” при назначении впадали в неоплатные долги, которые выплачивались в течение многих десятилетий преемниками того, кто выдал обязательство вернуть взятую у “папских фаворитов” солидную сумму.
С другой стороны, по словам летописца Толомео из Лукки, Климент V получил от французского короля Филиппа IV Красивого 100 тыс. гульденов за хлопоты по процессу, связанному с ликвидацией ордена храмовников.»

Климент V допрашивает тамплиеров

«Вскоре Бонифаций VIII нашел новый источник средств: 1300 год был объявлен юбилейным годом, и всякий грешник, прибывший в Рим на 15 дней и ежедневно произносивший там молитвы в храмах св. Петра и св. Павла, не только очищался от всех своих грехов, но и приравнивался к крестоносцу, пользующемуся особыми милостями церкви.
Желание освободиться от ответственности за различные преступления и попасть в категорию крестоносцев было в тогдашней Европе настолько велико, что за сравнительно короткий срок в Риме перебывало 2 млн. человек.
Разумеется, эти пилигримы приходили в столицу мира не с пустыми руками: церковь и хозяева постоялых дворов собирали с них огромные суммы.

Юбилей настолько пришелся по вкусу папству, что Климент VI установил юбилей уже через каждые 50 лет, Урбан VI – каждые 25 лет; Бонифаций IX за свой сравнительно короткий понтификат (1389-1404) праздновал два юбилейных года: в 1390 и в 1400 гг.
Им было продано много отпустительных булл, причем цена их в 1400 г. была гораздо выше таксы 1390 г., что мотивировалось близким концом мира, когда людям вообще не нужны будут деньги, вследствие чего имеющиеся деньги без ущерба для жертвователей могут быть отданы папству на “добрые дела”.»

«Насколько кардиналы обогащались из папских источников, показывают подарки, преподносимые каждым новым папой при избрании.
Так, Бенедикт XI, пробывший на папском престоле всего около девяти месяцев, роздал 46 тыс. золотых гульденов своим 17 кардиналам.
Иоанн XXII подарил своим избирателям – 22 кардиналам – половину наличия папской кассы, в момент избрания равной 35 тыс. гульденов, и половину всех доходов первого года правления, то есть еще 100 тыс.
Климент VI ассигновал 17 кардиналам-избирателям 108 тыс. гульденов.
Тот же папа устроил по поводу своего избрания шумный бал, обошедшийся курии в 14 тыс. гульденов, причем денежные подарки были розданы ряду французских аристократов.
Столь же щедрыми были Иннокентий VI и Климент VII; последний дал каждому кардиналу по 4 тыс. гульденов.
За весь авиньонский период аристократия Франции в лице кардиналов получила 620 тыс. гульденов. В эту сумму не входит “самый щедрый дар, какой только знает мир”, а именно: половина всех доходов католической церкви, предоставленная Климентом VI кардинальской коллегии, и половина доходов от чрезвычайных поступлений, выманивавшихся у населения под разными предлогами папской курией.»

«Чтобы отвести народное возмущение от духовенства, церковью была пущена легенда, что распространением “черной смерти” мир обязан заговору евреев, будто бы замысливших истребить христиан путем отравления колодцев, и целые еврейские общины были вырезаны.
Вот как описывает летописец Диссенгофен события черной годины: “В течение года были сожжены все евреи от Кельна до Австрии… можно было бы думать, что наступил конец всему еврейству, если бы уже завершилось время, предсказанное пророками”.
Массовое уничтожение евреев перестало быть делом одних лишь флагеллантов, и современник этих событий Генрих Герфордский, вскрывая подлинную суть событий, проводит параллель между истреблением евреев и ограблением ордена храмовников французским королем: “В том и другом случае, – говорит он, – целью нападения были деньги, имевшиеся у истребляемых жертв”.»

Сожжение евреев во время чумы – иллюстрация из хроники, зафиксировавшей массовые погромы в Европе в XIV в. 

«Сопротивление папским сборщикам находит отражение в политике папы, который усиливает борьбу против религиозных течений, проповедовавших “святость нищеты”.

Буллой 1321 г. был запрещен спор о том, как относился Христос к вопросу о нищете и частной собственности. Мало того, в 1323 г. Иоанн объявил, что всякого рода ссылки на Библию с целью “идеализировать” нищету и бедность являются ересью.»

«Своеобразной фигурой на папском престоле был и Александр VI (1492-1503), преемник Иннокентия VIII.
При первом голосовании кандидатов в папы он получил всего 7 голосов из 23. Несмотря на столь малое количество голосов, поданных за Александра VI, современники – иностранные посланники в Риме – утверждали, что кардинал Родриго Борджиа (так звали будущего папу Александра VI) имеет много шансов пройти при следующем голосовании, так как он очень богат и готов вознаградить весьма щедро тех, которые подадут за него свои голоса.

И действительно, кардиналу Сфорца он обещал дать вице-канцлерство, роскошный замок, принадлежавший лично Александру VI, укрепленную местность Непи, епископство Эрлау с ежегодным доходом в 10 тыс. дукатов и несколько бенефициев.
За эти подношения Сфорца, который сам был кандидатом в папы, не только отказался от своей кандидатуры, но и стал горячим приверженцем Александра VI.
Другому влиятельному кардиналу – Орсини были обещаны города Монтичелли и Сориано, легатство в Германии и епископство Картахена.
Кардиналу Колонне обещано было аббатство Субиако с окрестными поселениями.
Такие же доходные места были обещаны и некоторым другим членам конклава. Так кандидат в папы купил 14 голосов; его избрание было обеспечено. Он прошел единогласно, хотя при первом туре получил меньше одной трети голосов.

Избрание обошлось Александру VI в несколько десятков тысяч дукатов.
Лишь пять кардиналов отказались продать свои голоса, заявив, что при избрании папы подача голосов должна происходить согласно велению совести, а не под влиянием взятки.
Особенной жадностью и, по-видимому, недоверием к обещаниям отличался кардинал Асканичо, во Дворец которого в день выборов были отправлены драгоценности на четырех лошадях.
Александр подкупал не только голосовавших членов конклава, но и население Рима, боясь враждебных манифестаций с его стороны.

Карикатура на Александра VI

Папы еще с XII в. в момент своего избрания покупали у римлян верноподданнические чувства за наличный расчет.

Так герцог фон Рейхерсберг говорит, что в его время папа платил 11 тыс. талантов за верноподданничество римских жителей. Характерно, что императору в это время Северная Италия давала 30 тыс. талантов, т. е. папа тратил на подкуп Рима сумму, которая была выше трети императорских доходов от Италии. Отказ папы Луция III внести римлянам “избирательный подарок” привел его к вынужденному отъезду из Рима на долгие годы.

Кроме подкупа народной массы папы приобретали за деньги и расположение к себе городских властей, судей и других чиновников.
Выборы, таким образом, обходились каждому новому папе в очень значительную сумму.
Этим отчасти объясняется, почему папы с самого начала своего правления вступали в тесные сношения с римскими, сиенскими и флорентийскими ростовщиками.
По существу, “делали” выборы обычно ростовщики, и конклав был лишь ширмой, за которой происходил ожесточенный торг между кандидатами в папы и ростовщиком.»

«Расходы курии росли прежде всего вследствие установившейся практики одаривания огромными суммами непотов (папской родни) и создания, в связи с этим, могущественных фамилий, число которых росло в силу выборного начала папства.
Такое одаривание мотивировалось тем, что папство не давало обета нищеты и рассматривало свои доходы как частную собственность отдельных пап, располагавших ею по собственному усмотрению.»

Линия фальсификации >

Подмена понятий: приравнивание недовольства духовенством, погрязшим в пороках, к ереси. Истребление еретиков. Инквизиция

«Новая страница в истории папства открывается с XIII в. правлением папы Иннокентия III (1198-1216).

Борьба с империей не мешала Иннокентию III подавлять еретические движения, охватившие Южную Францию и итальянские города. Стремившиеся к независимости итальянские города-коммуны отвергали не только императорскую власть, но и папскую, и Иннокентий подвел это движение под категорию ереси, опасной для католической веры.
Ряду городов была объявлена война, и если она не приняла в Италии широкого размаха, то лишь потому, что папа вынужден был считаться с возможностью обращения городов за помощью к императору.
Иначе обстояло дело на юге Франции. Здесь Иннокентий мог без всякой оглядки действовать против “еретиков”, получивших название “альбигойцев”, от имени города Альби, одного из главных центров ереси катаров.

Рафаэль. Иннокентий III (фрагмент росписи)

Альби входил в состав обширного Лангедока со столицей Тулузой и такими большими и цветущими городами, как Монпелье, Нарбонна, Ним, Безье и др.
Все эти места славились своим богатством и культурой.
Даже арабы и евреи пользовались здесь веротерпимостью и служили торговыми посредниками между Востоком и средиземноморским побережьем Лангедока.
Лангедок успешно конкурировал с итальянскими коммунами и, подобно им, с ненавистью относился к попыткам церкви вмешиваться в торговую жизнь страны.

При этих обстоятельствах папство и решило организовать крестовый поход против Лангедока.
За участие в походе, за готовность беспощадно истреблять “врагов христовой веры” папство обещало всякого рода земные и небесные блага.
По призыву Иннокентия III в Лангедок устремились из разных концов Франции жадные до грабежа рыцари, всякие социальные отщепенцы, толпы фанатиков, бывших во власти священников и монахов.

Богатейшие города и селения были разгромлены и уничтожены крестоносцами.
В один день в церкви Магдалины в Безье было перебито 7 тыс. человек, большинство которых состояло из женщин, детей и стариков.
Из ряда городов были изгнаны поголовно все жители, а их имущество было роздано крестоносцам.
В награду за свои подвиги грабители были приравнены к тем, кто шел освобождать “гроб господень” в Иерусалиме.
Следом за крестоносцами шли представители духовенства, чтобы среди оставшихся в живых искоренять дух ереси и безверия.»

Резня в Безье. Церковь Магдалины

«Дальнейшая “забота” папства о Лангедоке выразилась в предоставлении монаху Доминику (1170-1221), родом из Испании, чрезвычайных полномочий в борьбе с ересью, причем Доминик создал с этой целью в 1215 г. в Тулузе специальный орден доминиканцев, утвержденный папой Гонорием III в 1216 г.
Доминиканцы быстро расширили пределы своей деятельности и охватили ею значительную часть Западной Европы.
Через каких-нибудь 15 лет после основания своего первого монастыря доминиканцы уже располагали 60 монастырями.
“Забота” о душах и борьба с ересью проводились доминиканцами с железной настойчивостью и жестокостью.
Доминиканцы требовали предоставления им строжайшего надзора над всем образованием.
Они прибирали к своим рукам обучение богословию и схоластике и не допускали никакого “вольнодумства”.
Их деятельность в Монпелье и Париже, Кельне и Праге, Болонье и Падуе, Саламанке и Оксфорде пользовалась исключительным вниманием Рима.
Борьба доминиканцев с новшествами в деле постановки образования восхвалялась папством как величайшая добродетель истинно преданных сынов церкви. Из доминиканских школ вышло немало известных инквизиторов; еще в большей степени орден являлся поставщиком низшего и среднего персонала инквизиционных судилищ.
Доминиканцы гордились своей рабской угодливостью и “собачьей” верностью папскому престолу и, используя созвучие слов, называли себя “псами господними” (Domini canes).
Вся деятельность доминиканцев была направлена на “более успешную борьбу” с ересью. Орден доминиканцев выступал как нищенствующий, однако в действительности он обладал большими богатствами, и погоня за подношениями была у доминиканцев поставлена на широкую ногу. Пользуясь исключительной благосклонностью Рима, доминиканцы мало церемонились с отдельными представителями церкви на местах и нередко вмешивались в распоряжения даже виднейших епископов, не останавливаясь перед угрозами по их адресу.
С возникновением инквизиции, орден часто прибегал к ее содействию и за малейшее сопротивление своим требованиям привлекал к инквизиционному трибуналу, опираясь при этом на Рим.
В общем роль доминиканского ордена в XIII-XIV вв. в деле усиления влияния папства была огромна.
Через доминиканцев папство держало под неослабным контролем самые отдаленные части католического мира, беспощадно устраняло всякую оппозицию, подавляло всякое уклонение от раз установленных догматов, повсюду назначало послушных и покорных своей воле людей. Доминиканцы были верными слугами папства, и недаром ряд их деятелей занимал папский престол.
Доминиканцами были папы Иннокентий IV, Пий V и другие.»

Благословение святым Домиником массовой резни «еретиков» на юге Франции

«В истории Сикст IV навеки заклеймил свое имя введением инквизиции в Испании. Он дожил до первых крупных сожжений еретиков в этой стране. Первое такое сожжение состоялось в феврале 1481 г. в Севилье.

Это аутодафе, являвшееся огненным апофеозом религии и святой церкви, было устроено по всем предписаниям папской буллы.
Во главе процессии шел доминиканский приор Охеда, увидевший наконец осуществление своих давнишних мечтаний.
В первый и в последний раз Охеда присутствовал на аутодафе. Через несколько дней он умер от чумы, унесшей в Севилье 15 тыс. человек.
В том же феврале 1481 г. состоялось в Севилье второе, столь же торжественное сожжение, во время которого огню было предано три человека.
Так как деятельность инквизиционного трибунала стала принимать постоянный характер, то было решено построить особое сооружение для постоянного сожжения еретиков. Сооружение это было названо кемадеро, и остатки его сохранились в Севилье по сию пору.
В четырех углах этого кемадеро находились статуи пророков, сделанные на средства какого-то “великодушного” жертвователя Месы.
Впоследствии, однако, оказалось, что Меса был иудействующим, и он был сожжен на том самом кемадеро, которое за несколько лет до этого он так разукрасил.

Аутодафе в Вальядолиде в 1559. Сожжение четырнадцати протестантов

Третье аутодафе состоялось в Севилье 26 марта того же 1481 г. На этот раз в пламени погибло 17 еретиков. До 4 ноября 1481 г., т. е. в течение первых десяти месяцев функционирования инквизиционного трибунала, в Севилье было сожжено 298 человек; к пожизненному тюремному заключению приговорено 79 еретиков.
Само собою разумеется, что имущество осужденных было конфисковано, и летописцы этих скорбных событий утверждают, что “под двойной тяжестью – страха чумы и инквизиционного трибунала” люди стали покидать гостеприимную Севилью.
В короткое время до 8 тыс. человек переселилось в соседнюю Арасену. Но вездесущая рука инквизиции настигла беглецов и в Арасене.

Таковы были первые результаты буллы “мецената” Сикста IV. В конечном результате эта булла значительно способствовала превращению Испании в самую мрачную, невежественную страну, где еще в 20-х годах XIX в. пылали костры во имя торжества “истинной” католической веры.
За три с половиной века своего существования инквизиция сожгла в Испании 36212 человек живьем, 19790 в изображении (мертвых или бежавших), а 289624 человека были приговорены к тяжким наказаниям.
Итак, 345 626 еретиков стали жертвой испанской инквизиции.»

Линия разжигания человеческих пороков. Охота на ведьм

«В историю, однако, Иннокентий VIII вошел прежде всего как автор чудовищной буллы от 5 декабря 1484 г. – буллы о ведьмах, известной под названием “Summis desiderantes” (по первым словам ее – “С величайшим рвением” или “Всеми силами души”).

Всеми силами души, как того требует пастырское попечение, стремимся мы, чтобы католическая вера в наше время всюду возрастала и процветала, а всякое еретическое нечестие искоренялось из среды верных. Не без мучительной боли недавно мы узнали, что в некоторых частях Германии <…> очень многие лица обоего пола пренебрегли собственным спасением и, отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних и других животных <…>, и что они, по наущению врага рода человеческого, дерзают совершать и ещё бесчисленное множество всякого рода несказанных злодейств и преступлений <…>. Но мы устраним с пути все помехи, которые могут каким-либо образом препятствовать исполнению обязанностей инквизиторов и дабы зараза еретического нечестия и других подобного рода преступлений не отравила своим ядом невинных людей, мы намерены, как того требует наш долг и как к тому побуждает нас ревность по вере, применить соответствующие средства.  – Иннокентий VIII

Поводом к изданию буллы, по-видимому, послужили жалобы двух инквизиторов – Инститориса и Шпренгера (Немецкие инквизиторы Яков Шпренгер и Генрих Инститорис – авторы изуверского труда “Молот ведьм” (1487 г.), служившего в качестве инструкции для инквизиционных судилищ) на сопротивление, оказываемое их инквизиторской деятельности в разных местах Германской империи. Оба эти инквизитора с благословения Рима заявляли, что не верить в существование ведьм является величайшей ересью, и папа решил дать им в руки оружие, устраняющее всякий протест, всякое сопротивление энергичной расправе инквизиции. Отныне никто не мог более оспаривать у Инститориса и Шпренгера право преследовать самым жестоким образом “еретиков”, в первую очередь “колдунов” и в особенности “ведьм”. Грубое и циничное издевательство римской курии, кардиналов, значительной части духовенства над религиозными и моральными традициями различных слоев населения, в особенности женского, вызвало огромное брожение в обществе, и без того переживавшем крупные социальные и связанные с этим идейные сдвиги. Изгоняемая через дверь, старая религия дала возможность войти через окно еще более грубой и отсталой форме веры: вера в ведовство проникла в толщу народа и захватила даже часть передовых элементов тогдашнего общества. Принимая широкие размеры, эта вера побуждала тех, которые являлись мнимыми жертвами злых колдуний и ведьм, требовать от церковных и даже светских властей строжайших мер против этого “исчадия ада” и “сыновей сатаны”. Папа Иннокентий VIII сумел использовать это общественное настроение и воздвиг себе памятник самого страшного человеческого изуверства и мрачнейшего фанатизма.

Молот ведьм

Так с высоты папского престола раздался призыв к уничтожению ведовской, дьявольской ереси, и Европа запылала в огне.

Количество жертв не поддается даже приблизительному определению. В епархии Комо в XVI в. ежегодно сжигалось более сотни женщин. В Трирской области за семь лет было сожжено 380 человек. В Брауншвейге в последние 10 лет XVI в. сжигалось в иные дни по 10-12 человек, и из-за множества столбов, к которым привязывались еретики, площадь казней походила на лес. В маленьком Эльвангене в 1612 г. сожгли 167 ведьм; в столь же небольшом Вестерштеттене за три года было сожжено 300 человек. В маленьком Эйхштетте в 1666 г. был подвергнут пытке раскаленными щипцами и затем заживо сожжен 70-летний старик, обвинявшийся в том, что вызывал бури, летал на облаках, 40 лет служил дьяволу и обесчестил святые дары.

Сожжение ведьм у замка Рейнштейн в Германии (1555 г.)

В Цукмантеле на постоянной службе у трибунала находилось не менее восьми палачей. Здесь в 1639 г. было предано огню 242 человека; через несколько лет было сожжено еще 102 человека, среди которых было двое детей, признанных детьми дьявола. В Берне в 1590-1600 гг. сжигалось ежегодно в среднем по 30 ведьм. В Эльзасе в 1620 г. было сожжено 800 человек, и всем казалось, говорит летописец, что, “чем больше будут сжигать людей, тем больше будет ведьм: они появлялись словно из пепла”. В княжестве Нейссе с 1640 по 1651 г. было осуждено около 1 тыс. ведьм; для более быстрого исполнения приговора их просто сталкивали в специально выстроенную для этой цели печь. В 1609 г. в Латуре было сожжено 600 человек. В 1659 г. в Люцерне были сожжены семилетняя и четырехлетняя “ведьмы”. В Ландсгуте еще в 1756 г. была сожжена 14-летняя девочка за “сожительство с дьяволом” и за то, что она “зачаровывала людей и делала погоду”.

В двух деревнях Трирского округа остались всего две женщины, остальные были сожжены. Чиновники доносили начальству: “Скоро здесь некого будет любить; некому будет рожать: все женщины сожжены”. Французский судья Бог (Bogus), специалист по сжиганию оборотней, написал “ученый труд” о ликантропии (вере в оборотней). Иннокентий VIII занимает, вероятно, одно из первых мест во всемирной истории по числу загубленных им людей – невинных жертв инквизиции.»

Изображение места шабаша (hexentanzplatz) в памфлете, выпущенном к массовым судилищам над ведьмами в Трире в 1594 году 

«Этот папа (Юлий II), так умело пользовавшийся человеческими слабостями, весь во власти светских интересов, ловко использовал политические и экономические противоречия между государствами, боровшимися между собой из-за обладания Италией. Подобно другим “наместникам бога”, этот “воин-меценат” настаивал на необходимости энергичной деятельности инквизиторов в Туре, Неаполе и Беневенте и напоминал инквизиторам Шпренгеру и Инститорису, авторам позорнейшего сочинения “Молот ведьм”, что всякий, оказывавший им помощь в деле раскрытия и разоблачения колдунов и ведьм, получит от папы индульгенцию и будет пользоваться вольностями и привилегиями “истинного борца за великое богоугодное дело”.

Результат такого поощрения папой диких доносов сказался в тревожном заявлении Сильвестра Маццолини, что “ведьмы” стали столь быстро “распространяться” по всей Италии, что, казалось, их число превзойдет вскоре число верных католиков.»

На этом, читатель, я прерву цитирование “Истории папства”. Честно говоря, мне непросто было решить – что цитировать, а что оставить “за кадром”. Думаю, что из немногих процитированных фрагментов книги видно, что история папства – это непрерывная цепь политических кульбитов и непотребств.
Каждому нужно иметь представление о ней, чтобы понимать, с чем имеешь дело, когда речь заходит о папстве и католицизме.

Бернт Нотке. Пляска смерти. Фрагмент картины